ESG
Бой с углеродной тенью: что делают российские компании на пути к декарбонизации
Спецпроект «Зелёный переход» на телеканале «Россия 24» посвящён обсуждению новых, ответственных принципов ведения бизнеса — с фокусом на ESG и устойчивое развитие. В очередном выпуске гости говорили о декарбонизации и различных путях снижения углеродного следа. Какие проекты уже реализуются российскими компаниями? Дорого ли они обойдутся? Какие новые возможности открывают для России договорённости в рамках саммита ООН в Глазго?
Участники дискуссии:
- Татьяна Завьялова, старший вице-президент по ESG Сбербанка.
- Илья Торосов, заместитель Министра экономического развития России.
- Дарья Гончарова, директор по устойчивому развитию «Полиметалл».
- Павел Сниккарс, заместитель Министра энергетики России.
- Дмитрий Акимов, директор по альтернативной энергетике и шельфовым проектам «Новатэк».
- Иван Кущ, руководитель департамента международного сотрудничества и климатических изменений Министерства природы РФ.
Как российские компании движутся к углеродной нейтральности
На сжигание ископаемого топлива приходится две трети эмиссии углеродов. Лидерство по генерации парниковых газов в России ― у чёрной и цветной металлургии, которые выделяют в атмосферу 28% выбросов. Однако и другие отрасли оставляют углеродный след.
Сбер — огромная структура из 14 000 отделений, и нам есть что обогревать, освещать, снабжать электроэнергией. Чтобы снизить углеродный след, мы принимаем все возможные меры, например переходим на возобновляемые источники энергии (ВИЭ). Сейчас доля электроэнергии от ВИЭ в Сбере составляет 9%. К 2023 году планируем увеличить этот показатель до 30%.
Второе направление для оптимизации — транспорт и выбросы, связанные с ними, и большое количество банкоматов. Мы понимаем, что запас для оптимизации значительный. Но двигаться в этом направлении нам будет сложнее, чем в направлении оптимизации электроэнергии. Нужно будет синхронизировать наши усилия с развитием инфраструктуры для электромобилей, которая в России сейчас только начинает формироваться.
9%
составляет доля электроэнергии от ВИЭ в Сбере
«Полиметалл» отмечает углеродный след на этапе добычи и переработки руды. Больше всего вредных веществ выделяет горная техника. Кроме того, у нас действует самогенерация на дизельных электростанциях. В некоторых регионах идёт потребление из сети, которая работает на угле и газе.
Компания планирует переходить на прямые договоры с поставщиками зелёной энергии. Мы строим линии электропередач у месторождений, где их нет, и планируем приобретать у поставщиков безуглеродный цемент и сталь, чтобы компенсировать остаток выбросов.
Год назад компания Novatek Green Energy запустила свою первую углеродно-нейтральную автозаправочную станцию СПГ (сжиженный природный газ) в Германии.
Это наш эксперимент, мы смотрим, насколько формируется спрос на углеродно-нейтральные станции, заправки, низкоуглеродную энергетическую продукцию.
Что касается углеродного следа, у Novatek Green Energy в балансе добычи 80% природного газа, а это один из самых низких в отрасли удельных показателей выбросов углекислого газа. Наш углеродный след находится на уровне 295 кг СО2 на баррель нефтяного эквивалента, в то время как среднемировой показатель — 373 кг.
Сейчас в компании ведётся работа по оценке перспективного портфеля проектов декарбонизации. Сюда входят инициативы по улавливанию и подземному хранению углекислого газа, по производству низкоуглеродной продукции, такой как водород и аммиак, использования её для собственной генерации тепловой электрической энергии.
295 кг СО2
на баррель нефтяного эквивалента — углеродный след Novatek Green Energy
Итоги конференции ООН в Глазго ― что это значит для России?
У нас есть прекрасные победы на полях Глазго. Мы договорились о лесных проектах, что открывает для нас огромные возможности. Ведь на территории России находится 20% лесов всего мира.
Если возвращаться к нашей стратегии низкоуглеродного развития, мы достигнем нейтральности к 2060 году. Амбициозно или не амбициозно — это отдельный вопрос. Но мы чётко понимаем, как мы это будем достигать. Мы расписали по отраслям, по сферам экономики, где мы будем снижать выбросы парниковых газов, за счёт чего и сколько это будет для нас стоить.
20%
лесов всего мира находятся на территории РФ
Новый закон «О сокращении выбросов парниковых газов» даёт возможность российскому бизнесу заниматься лесоклиматическими инициативами, которые будут уменьшать углеродный след. Товары, произведённые в рамках таких проектов, будут пользоваться спросом на европейских и азиатских рынках.
К 2050 году Россия планирует сократить угольную генерацию в разы, но не отказаться от неё полностью. Есть ряд регионов, в которые экономически неэффективно тянуть газ, это грозит даже большим углеродным следом. Но хочу напомнить, что мы с вами живём в далеко не самой тёплой стране и должны позаботиться о том, чтобы в наших жилищах всегда были тепло и электроснабжение.
Впервые на конференции очень подробно и серьёзно обсуждались финансовые инструменты и вообще объёмы финансирования. Например, для реализации планов по сдерживанию потепления в пределах 1,5 градуса до 2050 года в мире потребуется около 140 трлн долларов инвестиций. Прогнозы по подобным проектам для России оцениваются сегодня в размере 1 трлн долларов.
В стране проводится работа по согласованию и принятию зелёной таксономии мировым сообществом. Помимо собственных внутренних инвестиций, появится возможность привлекать международное финансирование для реализации зелёных проектов.
Как российские компании оценивают инвестпроекты с учётом введения углеродного налога
ЕС представил концепцию трансграничного углеродного регулирования, одна из её составляющих — налог на товары, при производстве которых выделяется много СО2. Этот сбор обойдётся отечественным экспортёрам более чем в 50 млрд евро. Налог будет введён с 2023 года. Коснётся он в том числе российских производителей железа, стали, алюминия, удобрений, электроэнергии и цемента.
При оценке инвест-проектов в компании «Полиметалл» мы уже закладываем цену на углерод, чтобы понять, с каким тратами столкнёмся в будущем. Поэтому пришлось научить все подразделения считать углеродный след: все погружены в климатическую стратегию, и все учитывают этот фактор при принятии решений, при составлении техническо-экономического обоснования на какой-то проект.
Под давлением инвест-сообщества и по просьбе внешних стейкхолдеров в нашей климатической стратегии мы обязались до 2030 года снизить углеродоёмкость на 30%. Мы заложили более миллиарда долларов на эти проекты.
Какие открываются возможности для России
Все программы по декарбонизации и все системы расчёта стоимости на углерод локальны, привязаны к задачам конкретных стран и экономик. Поэтому одна из главных целей межгосударственного регулирования — прийти к единым цифрам в ценообразовании на углерод, учитывая особенности экономик разных стран и их географическое положение. Важно отказаться от скрытого и в каких-то случаях даже открытого протекционизма в этом вопросе.
Несмотря на то что в экономической сфере у нас не всегда есть согласие с другими странами, в экологии есть общее понимание, что у нас одна планета и плана Б просто нет.
Перед Россией стоит серьёзная задача: в рамках стратегии низкоуглеродного развития вдвое увеличить поглощение углерода нашими лесами. Сейчас эта цифра составляет около 600 млн тонн СО2-эквивалента. До 2050 года стоит амбициозная задача — добиться 1,2 млрд тонн СО2-эквивалента. Это без учёта наших лесоклиматических проектов, которыми займётся бизнес.
Хотелось бы верить в то, что бизнес увидит эффективность зелёных проектов, и это пойдёт на пользу экологии. И тогда те 1,5 градуса, которые весь мир ставит себе в приоритет к 2050 году, будут достижимы.