В последние годы наметился общемировой тренд на постепенный переход к «зеленому» развитию и сокращению выбросов парниковых газов. Решение этих задач невозможно без сокращения потребления ископаемого топлива, что несет прямые риски для стран, которые его экспортируют. Первой под ударом окажется угольная отрасль. Из всех видов ископаемого топлива именно уголь дает наибольшее количество выбросов в расчете на единицу производимой энергии. В перспективе за нескольких десятилетий может снизиться спрос и на нефть, и газ. Успеем ли мы перестроиться и найти для себя новую нишу, чтобы ответить на мировые вызовы?

Риски для отраслей

Зеленая трансформация, происходящая в мировой энергетике, означает, что развиваться по пути наращивания экспорта ископаемого топлива у России в ближайшие десятилетия точно не получится. Даже, если зеленый глобальный энергетический переход будет протекать плавно, специализация на экспорте нефти, газа и тем более угля не сможет обеспечить России устойчивый экономический рост.

Конечно, нефть и газ устойчивее перед происходящими изменениями, чем уголь. Так, нефть, в отличие от угля, используется преимущественно не в электроэнергетике, а на транспорте. Развитие электротранспорта в мире по большому счету только начинается, и его скорость во многом будет зависеть от новых технологических решений, сроки появления которых сложно предсказать. Вероятно, как минимум в ближайшие 15—20 лет нефть будет оставаться основным источником энергии в транспортном секторе, хотя спрос на нее будет замедляться, особенно в развитых странах.

Ситуация и в газовой отрасли тоже неоднозначна. С одной стороны, быстро растет конкуренция со стороны ВИЭ, особенно на важнейшем для России европейском рынке. Причем развитие возобновляемой энергетики в Европе обусловлено не только Парижским соглашением, но и целями технологического развития, создания новых рабочих мест, снижения зависимости от импорта ископаемого топлива, в том числе и российского. Нормированная стоимость электроэнергии, произведенной из энергии солнца, сократилась с 2009 по 2018 год в 3,5 раза, из энергии ветра — в 3,2 раза. В Европе это возобновляемая электроэнергия уже стала конкурентоспособной по сравнению с традиционной. В результате в 2018 году в Германии электрогенерация на основе ВИЭ впервые превысила угольную, а в Великобритании — газовую (угольная здесь быстро стремится к нулю).

С другой стороны, возобновляемой энергетике еще предстоит преодолеть технологические сложности, связанные с аккумулированием энергии и ее транспортировкой из регионов производства в регионы потребления. Перечисленные выше несомненные успехи касаются преимущественно электроэнергетики, но почти не затрагивают отрасль производства тепла.

Технологии ВИЭ развиваются крайне быстро, особенно под воздействием наращиваемых инвестиций в этот сектор, и все же перечисленные сложности делают позиции российского газа на европейском рынке достаточно устойчивыми как минимум на ближайшее десятилетие. В Азии же потребление газа в этот период и вовсе будет продолжать расти ускоренными темпами, в том числе замещая потребление угля. Для российского природного газа будут возникать новые ниши, в которых «Газпрому», безусловно, есть что предложить. Газовое топливо может оставаться востребованным и на более длительных горизонтах, если само будет трансформироваться в сторону декарбонизации. Уже сейчас появляются новые технологические решения, например переход к газоводородным технологиям.

Угольные риски

Угольная промышленность в России существенно уступает по экономической значимости нефтяной и газовой, но является очень важной в социальном плане — с учетом большого количества связанных с ней рабочих мест и тотальной зависимости от производства угля ряда регионов. В 2018 году российские компании поставили на рынок 391 млн тонн угля, при этом свыше половины — 210 млн тонн — отправлено на экспорт. Добыча в последнее десятилетие растет именно за счет экспорта, который является основным фактором стабильности отрасли.

С учетом замещения угольной генерации возобновляемой энергетикой в энергобалансе европейских стран и перехода с угля на газ в Китае российские экспортеры могут столкнуться со снижением спроса на зарубежных рынках уже в ближайшие годы. В таком случае компаниям придется сокращать добычу. Одновременно будет все сложнее привлекать финансирование: на мировых рынках набирает ход кампания дивестиций из угольной отрасли, к которой постепенно присоединяются крупнейшие мировые банки и инвестиционные фонды.

Комплексные решения

Существует мнение, что Россия как страна, богатая традиционными энергоресурсами, не заинтересована в том, чтобы заниматься декарбонизацией, это удел стран-импортеров углеводородов. Но можно посмотреть на это утверждение и с другой стороны: зависимость России от производства и экспорта ископаемого топлива настолько высока, что игнорирование долгосрочных трендов развития рынка для нее недопустимо: связанные с ними риски касаются не только отдельных компаний, но и всей экономики в целом.

Мировая энергетика меняется, и российской стоило бы меняться вместе с ней. Россия обладает огромным потенциалом для развития и внедрения новых технологий в энергетическом секторе. Это касается, например, возможностей повышения энергоэффективности, по этому показателю мы существенно уступаем большинству развитых стран. Россия должна более других быть заинтересована в развитии технологий улавливания и захоронения углерода от сжигания угля и в развитии водородных технологий в газовой промышленности; эти технологические решения, если будут доработаны, смогут сделать часть ископаемого топлива низкоуглеродным. В удаленных районах, изолированных от единой энергетической системы, переход с ископаемого топлива на ВИЭ мог бы позволить сократить издержки производства электроэнергии. В настоящее время дизель или уголь доставляются в эти районы в рамках крайне дорогостоящего «северного завоза» — развитие возобновляемой генерации могло бы снизить его объемы и стоимость. Таких возможностей «двойного дивиденда», когда декарбонизация может способствовать экономии ресурсов или решению иных социально-экономических задач, в стране множество.

Вместе с тем России следует смотреть на проблему декарбонизации шире, выходя за рамки планирования развития энергетической отрасли. В силу глобального энергетического перехода энергетика не сможет более выступать драйвером экономического роста страны. Как следствие, Россия нуждается в развитии иных отраслей, которые в этом качестве смогут прийти ей на смену. В конечном итоге планы по развитию энергетического сектора должны подстраиваться именно под потребности этих отраслей. России нужна полномасштабная программа диверсификации экономики, базирующаяся на понимании того, какую роль страна будет играть в низкоуглеродном мире. Сокращение выбросов парниковых газов и развитие чистой энергетики могут выступать инструментом этой диверсификации.