Российские кожевенники полностью готовы к импортозамещению. Дальнейшее развитие отрасли зависит от спроса на её продукцию на внутреннем рынке.

Рубиконом стали 90-е годы и перестройка всей экономической модели страны. Это время пережили далеко не все предприятия: из 50 крупных заводов закрылись 30, остальные оказались на грани выживания. Сокращение основной сырьевой базы — поголовья крупного рогатого скота, катастрофический износ основных средств, моральное устаревание оборудования и технологий, тотальный дефицит кадров и низкий престиж рабочих профессий делали дальнейшие перспективы отрасли туманными. Внутреннего рынка практически не было, функционировавшие заводы выполняли самую грязную часть работы по первичной обработке сырых шкур и затем продавали полученные полуфабрикаты на экспорт. Там их дорабатывали и возвращали обратно в Россию, но уже в виде готового к использованию сырья или потребительской продукции.

Ситуация кардинально изменилась в 2014—2015 годах, рассказывают кожевенники. Тогда власти запустили реализацию сразу нескольких мер поддержки, которые в итоге помогли отрасли выбраться из затяжного кризиса. Это и запрет госзакупок товаров лёгкой промышленности, выпущенных за пределами стран — участниц Таможенного союза, и запрет экспорта полуфабриката, и субсидирование процентных ставок по кредитам, и предоставление льготных займов, в том числе на НИОКР, из Фонда развития промышленности. За прошедшие 5 лет все 20 российских кожевенных заводов прошли модернизацию и были открыты новые предприятия, в том числе крупные производства холдинга «Мираторг» в Брянской области и ГК «Русская кожа» на Алтае, начат выпуск новых видов продукции, например огнестойких, кислотоустойчивых и жаропрочных кож для применения в различных сферах промышленности.

Сегодня Россия входит в топ-5 стран — производителей натуральной кожи, выпуская 9% мирового объёма кож крупного рогатого скота (КРС) и 2% овечьих и козьих кож.

Ежегодный объём производства кож крупного и мелкого рогатого скота в мире — 1700 км²

Качество на уровне

Сегодня качество производимых в России натуральных кож находится на высоком уровне и не уступает зарубежной продукции, уверен председатель совета директоров крупнейшего российского кожевенного кластера ГК «Русская кожа» Игорь Сурин. «У нас очень хорошее качество производства, мы обладаем современным оборудованием и используем последние мировые технологии обработки сырья», — поясняет он. «Качество обувных кож, которые производятся на наших российских заводах, довольно приличное. В последние годы оно значительно изменилось в лучшую сторону, и по большому счёту оно нас устраивает. Если у нас появляются какие-то замечания, мы их решаем в индивидуальном порядке, даём образцы нашим заводам, либо они предлагают какие-то свои варианты в новые коллекции», — подтверждает генеральный директор обувной фабрики «Юничел» Владимир Денисенко.

С заботой о животных

Между тем одной из главных проблем российской кожевенной отрасли является недостаток исходного сырья — необработанных шкур животных. Из года в год аналитики указывают, что отечественные кожевенные заводы практически полностью перерабатывают заготавливаемое в России сырьё, но этого не хватает для загрузки мощностей: дефицит оценивается в 40%. Одна из причин — ежегодное снижение поголовья крупного рогатого скота (КРС). Так, по данным Росстата, в первом квартале 2020 года поголовье КРС в России снизилось на 2,2% по сравнению с аналогичным периодом 2019 года, свиней — на 4,5%, коз и овец — на 2,4%.

Ещё одна проблема отрасли — невысокое качество сырья. «Ни один мясокомбинат не хочет правильно снимать шкуры. Это понятно: животных растят ради мяса, а не ради шкур, они — побочный продукт, и заботиться об их качестве никому не интересно и не выгодно. В итоге везде неправильное снятие шкур, неправильная засолка», — говорит генеральный директор Серпуховского кожевенного завода «Труд» Элина Ионова. Ещё одна проблема — низкая культура сельского хозяйства, что в данном случае приводит к многочисленным болезням животных, безусловно, отражающимся на их шкурах: они покрыты болячками, язвами, укусами насекомых. Это усложняет процесс обработки сырья и снижает качество конечного продукта, говорят кожевенники.

Центр притяжения

Положительным образом на ситуацию на рынке кожевенного сырья повлиял коронавирусный кризис, отмечают представители отрасли. Качество поставляемого сырья не изменилось, но из-за общего снижения объёмов производства и, соответственно, потребляемого сырья у кожевенников появился выбор. «Мы стали отказываться от низкосортного сырья и низкокачественного сырья. Раньше же, в условиях тотального дефицита, мы себе этого позволить не могли», — говорит заместитель директора Рыбинского кожевенного завода Максим Обжорин. Кроме того, ещё более активными стали поставки сырья из Беларуси. «Если раньше они сами перерабатывали, то сейчас активно предлагают нам. Не огромные объёмы, конечно, но 10% перерабатываемых шкур мы у них будем закупать. Белорусское сырье лучше, так как лучше налажен съём шкур», — рассказывает топ-менеджер.

От ботинка до самолета

Основные потребители продукции кожевенных заводов

Пандемия коронавируса внесла коррективы в деятельность всех отраслей экономики, и кожевенная не исключение. Положительным моментом участники рынка называют увеличение объёмов закупок натуральных кож на внутреннем рынке. Если раньше крупнейшие российские обувные фабрики закупали у российских кожевенников 50—60% всего объёма используемых натуральных кож, то в результате введения ограничительных мер и последовавшего за этим изменения логистических цепочек данный показатель вырос до 80%. И отечественные обувщики не исключают, что в перспективе полностью перейдут на использование натуральных кож российского производства.

Из-за вызванных пандемией перебоев с поставками из-за рубежа «Обувь России» в этом году также практически полностью переключилась на кожи российских производителей, говорит Сергей Юнг. Ранее компания завозила кожи из Турции, Кореи, Китая.

Не хватает цвета

Компания «Ральф Рингер», выпускающая продукцию под маркой Ralf Ringer, ещё до кризиса закупала натуральную кожу массовых цветов в России. Это значительные объёмы потребления. Например, на чёрную кожу приходится более 50% всех закупаемых материалов, рассказывает основатель и генеральный директор компании Андрей Бережной. Однако купить кожи специальных цветов или нестандартной фактуры у российских кожевенников было сложно. Для заводов эти заказы становились чуть ли не эксклюзивными, и конечная цена таких партий была слишком высокой, говорит Андрей Бережной. В итоге его компания прекратила эксперименты с отечественной промышленностью при выпуске обуви немассовых цветов.

О недостатке ассортимента продукции российских кожевенников говорит и Сергей Юнг. «Российские кожевенные заводы проигрывают иностранным по ассортименту: у зарубежных игроков выбор кож гораздо больше. На первый взгляд, кожа российских производителей выигрывает по цене. Однако в силу более низкого качества расход кожи выше, поэтому по факту затраты больше», — объясняет он.

«Технологически мы умеем делать многие виды кож, в том числе и немассового сегмента. Например, мы освоили обработку кож рыб и выпускаем из них интересную по своим свойствам и фактуре продукцию. Но большими партиями и на постоянной основе мы такие эксклюзивы не делаем: нет достаточного объёма спроса со стороны производителей обуви и кожгалантереи», — говорит Элина Ионова. Если бы обувная и кожгалантерейная промышленность производила внутри страны больше продукции, то и спрос на немассовые артикулы был бы больше и производство их росло, согласен Андрей Бережной.

Дыхание вируса

По оценкам Элины Ионовой, в мае — июле экспорт натуральных кож полностью прекратился, а поставки на внутренний рынок сократились на 40%. «Это связано и с традиционным сезонным фактором, и с тем, что не все компании-производители заработали на полную мощность, и с падением, по нашим оценкам, до 30% спроса на обувь», — объясняет она.

Рыбинский кожевенный завод работает «на склад», рассказывает Максим Обжорин. Его предприятие столкнулось с дилеммой: либо продолжать отгрузки заказчикам и иметь дело с неплатежами и ростом размера дебиторской задолженности, либо снижать объёмы производства и увеличивать себестоимость продукции. Руководству предприятия удалось найти некий баланс, но для этого потребовалось сократить объём производства на четверть. «Весной у нас одномоментно сократились отгрузки на 50%. У нас основные потребители — галантерейщики. Они прекратили работу после того, как закрыли торговые центры и спрос на сумки и ремни совсем упал», — вспоминает Максим Обжорин.

По данным аналитических агентств, производство обуви и галантерейных товаров в России сокращается уже третий год, однако динамика спада не превышала 10%. Весной же 2020 года падение объёмов производства стало похоже на пике. Так, по оценкам ACG, производство рукавиц, варежек и митенок в апреле 2020 года сократилось на 20,7% по сравнению с аналогичным показателем 2019 года. Выпуск обуви сократился на 45,8%, в том числе детской обуви с кожаным верхом — на 38,9%, чемоданов и сумок — на 30,9%.

Все 3 фабрики компании «Юничел» в Челябинске, Златоусте и Оренбурге не работали с конца марта до 12 мая, подтверждает Владимир Денисенко. В настоящее время работа восстановлена, и в компании надеются, что продукция будет востребована. Продажи июня показали, что спрос есть, отмечают в «Юничел».

Надежды на осень

Кожевенники ожидают восстановления рынка не ранее 2021 года. «В нашей индустрии спрос отложенный. Сначала мы создаём коллекции кож, предлагаем их нашим потребителям. Затем на их основе галантерейщики и обувщики делают свои коллекции, и лишь потом изделия идут в продажу», — поясняет Игорь Сурин.

Первые признаки оживления рынка появятся в лучшем случае осенью, когда закончится сезон отпусков и теоретически может вырасти потребление обуви и кожгалантереи, согласна Элина Ионова. Но тем не менее на СКЗ «Труд» не рассчитывают в этом году ни на восстановление значительных объёмов экспорта, ни на существенный рост потребления на внутреннем рынке.

Дальнейшее развитие кожевенной отрасли, по мнению её участников, во многом зависит от государственной политики в области поддержки отечественных производителей. «Перспективы у отрасли есть. Пока импорт изделий из кожи превышает их экспорт, нам есть куда расти», — говорит Игорь Сурин. Он приводит в пример статистику: потребление обуви в России составляет 500 млн пар в год, из них в стране производится не более 120 млн пар, а официально завозится из-за рубежа 300 млн пар, и ещё около 100 млн пар — это контрафактная продукция. Аналогичные пропорции и в сегменте обуви из натуральной кожи: объёмы отечественного производства составляют 22—25 млн пар, а импортируется до 60 млн пар ежегодно. «У России есть хороший шанс увеличить обувное производство, а нам потребуется обеспечить его кожей. Для этого есть все возможности: новые заводы и доступность сырьевого ресурса», — подчёркивает Игорь Сурин.

Однако не всё так просто, возражают обувщики. «Наш рынок очень подвержен конъюнктурным обстоятельствам. Нет системы. Мы не формируем всю структуру кожевенно-обувного рынка, от производителя до потребителя, мы заполняем рынок фрагментарно. Поэтому сегодня доля отечественной кожи может быть выше, а завтра ниже», — говорит Андрей Бережной.

Эффективной мерой поддержки кожевенной отрасли может стать запрет госзакупок импортных изделий из кожи. «Необходимо, чтобы наши, отечественные производители „закрывали“ бы, например, поставки специальной обуви в рамках госконтрактов, чтобы эти объёмы не уходили на сторону. Это большой сегмент рынка», — указывает Элина Ионова.

Умное потребление

В долгосрочной перспективе развитие кожевенной отрасли будет зависеть от парадигмы потребления, говорит Игорь Сурин. Сегодня всё больше покупателей стремятся приобретать экологичную продукцию, а это как раз товары из натуральных материалов, в том числе из кожи.

Кожа — один из первых материалов, которые человек стал использовать для изготовления обуви и одежды. Она долговечна, хорошо носится, формоустойчива, гигроскопична, невероятно прочна и гигиенична — это природная мембрана. Кроме того, как и всякий органический материал, кожа легко утилизируется, перечисляют её преимущества кожевенники и обувщики.