Только в первом полугодии 2019 года в мире было заключено более 1 700 сделок на сумму около 21 млрд долларов в сфере биотехнологий. Для сравнения, за этот же период инвестиции в российские биотех-проекты составили всего 5,1 млн долларов (две сделки).

Биотех — это высокий порог входа и огромные риски, связанные в том числе с жёстким государственным регулированием отрасли: 86% лекарственных препаратов не проходят стадии клинических испытаний, а средняя стоимость разработки препарата с нуля составляет в США около 2,6 млрд долларов. Но сверхприбыли биотехнологических проектов перекрывают все риски.

От фотоплёнки к косметике минуя банкротство

Компания Fujifilm многие годы была одним из мировых лидеров производства и обработки фотоплёнки и производителем № 1 в Японии. Рынок аналоговых фототоваров обрушился в Японии внезапно, в 2003 году продажи фотоплёнки упали более чем на треть, обработка плёнки в сервисных центрах — на 80%.

Увольнение 5 тысяч человек и остановка большинства производств спасли компанию Fujifilm от банкротства, но, где взять новые источники дохода, было совершенно непонятно. Проведя ревизию научных разработок для производства фотоплёнки, накопленных компанией за 50 с лишним лет, руководство приняло смелое решение: Fujifilm будет заниматься производством косметических средств по уходу за кожей.

Фотоплёнку, как и человеческую кожу, необходимо защищать от ультрафиолета, и решается эта задача с помощью антиоксидантов. База данных Fujifilm содержала более 4 тысяч наименований этого активного вещества, в связи с новыми задачами разработчики остановились на одном из них. Это был астаксантин, мощнейший природный антиоксидант, содержащийся в мясе рыбы лососевых пород, а также в микроскопической водоросли гематококкус плювиалис и в древесных дрожжах.

Потенциал астаксантина для косметической отрасли не был секретом, но вывести стабильную формулу было сложно из-за его быстрой окисляемости и слабой растворимости в воде. Решить задачу помогли наработки Fujifilm. Полученные микрочастицы астаксантина были защищены от преждевременного окисления сложным эмульгатором, однородность и стабильность смеси была достигнута. Так появился Fujifilm ASTALIFT с астаксантином в качестве основного активного вещества. В настоящее время косметическое направление является основным в бизнесе Fujifilm, принося более 3 млрд долларов годовой прибыли.

Борьба с гепатитом С и общественным мнением

В 2011 году американская Gilead Sciences купила за 11,2 млрд долларов фармацевтическую компанию Pharmasset, которая вела разработку софосбувира — препарата нового поколения против вируса гепатита С. Это был серьёзный риск, который вскоре реализовался у другого лидера американского фармрынка — компании Bristol-Myers Squibb. Она была вынуждена списать в убыток 2,5 млрд долларов, потраченных на покупку похожей технологии. Испытания препарата пришлось прекратить после смерти одного из пациентов, вызванной осложнениями от приёма лекарства.

Тем не менее ставка на Pharmasset оказалась удачной. Тестирование софосбувира прошло успешно, и в 2014 году препарат был выпущен на рынок под названием Sovaldi.

Его продажи в 2014—2015 годах составили 29 млрд долларов, что сделало Sovaldi самым успешным фармацевтическим проектом во всей истории отрасли. Выручка от продажи всего двух препаратов, Sovaldi и его усовершенствованной версии Harvoni, формировала до 45% всей прибыли компании Gilead.

Рыночная стоимость 12-недельного курса лечения препаратом Sovaldi составляла 84 тысячи долларов при себестоимости около 100 долларов, что вызывало резкую критику со стороны общественности и даже попытки судебного преследования компании Gilead в США.

С 2015 года обороты компании стали снижаться, причём не столько за счёт падения объёмов продаж, сколько за счёт снижения цен на препараты под давлением конкуренции и межгосударственного регулирования.

В декабре 2016 года Sovaldi проиграла патентный спор компании Merck, суд обязал Gilead выплатить более 2,5 млрд долларов компенсации с продаж Sovaldi. Вслед за рекордным по выручке запуском фармпрепарата последовал рекордный объём выплат в патентном споре. Одновременно конкурирующая компания Merck снизила цены на свои препараты против гепатита С, создав примерно 40-процентную разницу со стоимостью Sovaldi.

Тем не менее осенью 2017 года, к моменту заключения первого контракта на поставку Sovaldi в Россию, стоимость 12-недельного курса лечения составляла «всего» 11 635 долларов.

Как создать big-data-стартап, занимаясь розничной продажей генетических тестов

История возникшего в США в 2006 году биотех-стартапа 23andMe — пример того, как не самая успешная бизнес-идея неожиданно привела к созданию критически важного банка информации для всей фармацевтической отрасли.

Первым сервисом, с которым 23andMe стартовал на рынке в 2007 году, был набор для генетического исследования слюны за 999 долларов. Он позволял клиенту узнать его родословную, вероятность облысения и предрасположенность к ряду заболеваний.

Это было больше похоже на развлечение для богатых, чем на возможность узнать нечто критически важное о собственном здоровье, и популярность сервиса росла медленно: за четыре года сервисом воспользовалось всего около 100 тысяч клиентов. Но руководитель стартапа Энн Войжитски, жена сооснователя Google Сергея Брина, продолжала вкладывать деньги в исследования, и в 2012 году 23andMe нашёл возможность снизить цену теста до 99 долларов, что немедленно сказалось на объёмах продаж.

В 2013 году FDA (Управление по санитарному надзору за качеством продуктов и медикаментов США) приостановило продажи индивидуальных генетических тестов 23andMe на том основании, что продукт компании не прошёл соответствующую сертификацию. До этого компания обходила требования FDA, рекламируя свой товар как предложение узнать больше о своей ДНК, а не как медицинское исследование. Запрет удалось снять только в 2015 году.

Как это часто бывает в стартапах, по-настоящему большие деньги принесло не основное направление работы. С момента запуска первого продукта компания собирала банк данных, содержащий информацию, которая может не просто выявить генетическую предрасположенность к определённым заболеваниям, но и позволит разрабатывать препараты для лечения этих заболеваний.

К 2017 году компания располагала данными ДНК 9 млн своих клиентов, и оказалось, что это крупнейшая генетическая база данных в мире. «Объём базы данных позволяет выявить множество сигналов, которые незаметны при меньших выборках», — говорит директор по научным исследования GSK Хэл Бэррон.

Компания начала совместный проект с британским фармацевтическим гигантом GlaxoSmithKline — разработку лекарства для борьбы с болезнью Паркинсона, воздействующего на ген LRRK2. Предполагается, что на развитие заболевания влияет именно этот участок ДНК. LRRK2 встречается у 10 тысяч человек из 1 млн с диагностированным Паркинсоном. Фармкомпания могла потратить на поиски таких людей несколько лет, тогда как стартап 23andMe по запросу предоставил базу из 250 пациентов с уже выявленным геном, готовых принять участие в исследованиях.

В 2018 году компания GlaxoSmithKline купила пакет акций 23andMe на сумму 300 млн долларов, а также заключила со стартапом четырёхлетний контракт на разработку лекарств. Капитализация 23andMe по итогам сделки составила 2,5 млрд долларов.