Финансы
От инфляции к росту ставок: к чему пришла макроэкономика после пандемии
Предпосылки инфляции
Главный вызов постковидного мира — рост мировой инфляции и повышение ставок. Пытаясь выровнять ситуацию после карантинного шока, правительства стран заливали экономики «вертолётными» деньгами. Например, конгресс США в начале 2021 года одобрил пакет стимулирования на 1,8 трлн долларов, а затем Джо Байден представил ещё один масштабный план развития инфраструктуры объёмом 2,3 трлн долларов. В результате базовая инфляция в США в апреле выросла на 0,9% — максимум с 1981 года, а в годовом выражении составила 3%. Инфляционные ожидания в США на горизонте 10 лет приблизились к 2,6% — самому высокому уровню с 2012 года.
5,4 трлн $
накопило население всего мира за время пандемии
По мере снятия карантинных ограничений в условиях растущих инфляционных ожиданий население начнёт тратить эти деньги, разгоняя цены на товары и услуги. На этом фоне центральные банки развитых стран могут свернуть мягкую монетарную политику и начать быстро повышать ставки.
Вирусный рост цен
Благодаря стимулированию экономики спрос восстанавливается, и за ним не поспевает сократившееся в прошлом году производство. Плюс ко всему рост стоимости сырьевых товаров, в свою очередь, разгоняет инфляцию: компании, закупающие его по более высокой цене, традиционно перекладывают возросшие издержки на потребителя. Однако мы считаем, что резкий скачок цен на сырьевые товары на некоторых рынках уже почти сошёл на нет, поэтому темпы роста замедлятся к концу 2021 года.
Что это значит для России
Для российских компаний инфляция и рост ставок означают удорожание производства. Для банковского сектора это может иметь неоднозначные последствия. С одной стороны, повышенные ставки поддерживают процентную маржу, и в первом квартале этого года банки показали рекордные прибыли. С другой стороны, есть риск снижения качества кредитов: заёмщики должны будут платить по повышенной ставке, и могут возникнуть просрочки. Впрочем, российские банки, скорее всего, хорошо подготовлены к этим рискам.
Как российское правительство собирается стимулировать экономику?
Первый фактор — инвестирование ликвидной части Фонда национального благосостояния, которая по состоянию на 1 мая 2021 года составляла 116,4 млрд долларов. К началу 2022 года ликвидная часть ФНБ может значительно превысить 7% ВВП. На инфраструктурные инвестиции можно будет направить средства ФНБ в объёме 28 млрд долларов. Это позитивно повлияет на уровень экономической активности и, по нашим расчётам, обеспечит в 2022 году рост более чем на 3%.
Второй фактор — возвращение к воплощению национальных проектов. Основной фокус — развитие инфраструктуры. По информации СМИ, реализация стратегии «Агрессивное развитие инфраструктуры» оценивается более чем в 22 трлн рублей. Это окажет более значительную поддержку экономике, чем адресная поддержка гражданам. В результате реализации инфраструктурных проектов вырастет занятость населения, вовлечённого в строительные работы, компании будут привлекаться в качестве подрядчиков. Результатом выполнения проектов станет более совершенная логистика и снижение издержек на доставку грузов и товаров.
Темпы роста российской экономики в ближайшие 10 лет могут превысить 2%. Ситуация на рынке труда улучшится благодаря повышению пенсионного возраста. Рабочая сила будет ежегодно увеличиваться в среднем на 0,4—0,7%. Инвестиции в основной капитал — на 5,4% в год. Экономика будет расти за счёт таких секторов, как строительство, розничная торговля, образование и научные разработки, а также электроэнергетика.
Экономические драйверы и риски
Драйверы
Риски
Плавающие ставки в рублёвом кредитовании
За последние 3 года Сбербанк нарастил долю кредитов юридическим лицам по плавающей ставке с 5 до 40%. При этом существенная доля (до 40%) всех плавающих кредитов наших клиентов захеджирована. Управление процентным риском в форме кредита по плавающей ставке плюс производный финансовый инструмент (ПФИ) соответствует лучшим мировым практикам, даёт большую гибкость в риск-менеджменте клиентам и повышает устойчивость финансовой системы. Существенная часть рисков ушла из российской финансовой системы посредством сделок с международными финансовыми организациями — глобальными инвестфондами и банками.